Действие первое. Аэропорт Хо Ши Мин Сити (он же Сайгон). Путешествовал по Юго-Восточной Азии. Из Камбоджи возвращался самолетом во Вьетнам. На паспортном контроле рассеянный туристический взгляд буквально наткнулся на две очереди. Одна выстроилась под табличкой «е-виза» и состояла преимущественно из японцев. Другая включала в себя всех остальных (на тот момент — главным образом, визуально, россиян и французов). Очереди, что характерно, были примерно равной длины. Отказов в выдаче визы в офлайне (на стойке паспортного контроля) не наблюдалось.
Артем ГенкинДействие первое. Аэропорт Хо Ши Мин Сити (он же Сайгон). Путешествовал по Юго-Восточной Азии. Из Камбоджи возвращался самолетом во Вьетнам. На паспортном контроле рассеянный туристический взгляд буквально наткнулся на две очереди. Одна выстроилась под табличкой «е-виза» и состояла преимущественно из японцев. Другая включала в себя всех остальных (на тот момент — главным образом, визуально, россиян и французов). Очереди, что характерно, были примерно равной длины. Отказов в выдаче визы в офлайне (на стойке паспортного контроля) не наблюдалось.
Видимо, в опции дистанционного получения электронной визы существует некая высшая справедливость. Возможно, ее добровольность через несколько лет обернется обязательностью безбумажного и безличного заполнения анкеты (грозятся же сотрудники «Аэрофлота» установить дополнительный сбор для тех, кто захочет распечатать бумажные а своих е-тикетов). Японцы в своей «е»-очереди стояли дисциплинированно, но языковой барьер мешал узнать подробности.
Действие второе протекает в спальном районе Москвы. Нахожусь по поводу оформления пустяковой бумажки в кабинете нотариуса. Неожиданно в кабинет врывается помощник нотариуса с возгласом: «Иван Иваныч, скажите, мы по ЭТОМУ можем удостоверить личность?» и протягивает кусок пластика. Иван Иваныч, румяный и.о. нотариуса, вполне современный и образованный, вглядывается в пластик, вздыхает и говорит: «Ну почему у нас всегда все так сложно? Почему у нас никогда ничего не бывает просто?» Потом судорожно роется в счнике, набирает короткий номер, излагает ситуацию, слушает ответ и говорит помощнице: «Передайте ИМ, по ЭТОМУ мы согласно российскому законодательству никаких действий производить не можем!» «Так я и знала!» — обрадованная пом.нотариуса исчезает за дверью.
Внесем ясность. «ОНИ» — пара москвичей, резидентов Кыргызстана, желающих дать разрешение на привоз к ним в Москву с а на родине ребенка. А «ЭТО» — пластиковое удостоверение личности гражданина Кыргызстана. На нем, насколько я мог разглядеть, помимо цветной фотографии присутствуют ФИО гражданина, дата рождения, пол и номер документа. К пластику прилагается информационное письмо уже нашей, российской Федеральной мционной службы, в котором после долгого перечисления пунктов и параграфов межгосударственных соглашений черным по белому написано, что у граждан Кыргызстана, находящихся в России, пластик приравнивается к документу, удостоверяющему личность.
Тут я начинаю вспоминать, что на последнем Е-Пэйменте в начале этого года выступала вне программы представительница Кыргызстана, которая с большим воодушевлением рассказывала об успешном опыте ее родины по электронизации документов о высшем образовании с целью их защиты от подделывания. Интересное начинание, между прочим… И, как водится, оратор нарисовала светлую перспективу возможного добавления к закатанной в пластик базе данных информации других государственных (поначалу) ведомств, таких, как, пенсионный фонд, налоговые органы и т.д.
Однако наш и.о. нотариуса по-своему совершенно прав. На Е-Пэйменте он не присутствовал и ФМС не подотчетен. Зато есть в Нотариальной палате свой толкователь норм права — т.н. методический кабинет, который ему однозначно и доходчиво разъяснил, что на сегодня есть закрытый перечень документов, удостоверяющих личность, и что данное пластиковое новообразование в этот перечень пока не входит…
Мораль моих двух историй проста. Товарищи инноваторы, когда вы на ранней стадии внедрения своей технологической инновации добиваетесь ее приема одним-двумя значимыми субъектами (министерствами, ведомствами, регионами и т.п.) — не забывайте и о дне завтрашнем, когда, если повезет, ваше новшество может ненароком и победить — а значит, стать мейнстримом и обязательным стандартом. А тут задача встанет совсем иная — в кратчайшие сроки обеспечить абсолютную используемость новинки, шагнуть из состояния «пусть принимает хоть кто-то» к состоянию «должны принимать все», наладить десятки шлюзов, заключить сотни формальных и неформальных соглашений об интероперабельности… Работа гигантская. Немудрено, что иногда инноваторы в большей степени озабочены получением одобрения у чиновников и регуляторов, чем отладкой взаимодействий в массовом режиме. Но когда новинка ставится на вооружение госсектором и попадает в массовую эксплуатацию, шишки за локальные несрабатывания валятся, как правило, не на чиновников.
Массовое применение таких инструментов, как е-виза, е-тикет и пластиковый ID — дело правильное и полезное. Вот только поскорее бы все эти новинки преодолели трудности переходного периода…
